КАРЛ И ИЛЬЗА КОХ: Тени в аду

Библиотека - Преступники века

Среди заплечных дел  мастеров  третьего  рейха   Карл  и  Ильза  Кохвыделяются особо.

Они  заправляли  конвейером  смерти  в  концентрационномлагере Бухенвальд, перемоловшем десятки тысяч жизней.

Даже их коллегам  изСС становилось не по себе, когда фрау Кох хвасталась абажурами, сделаннымииз человеческой кожи.Нацисты  создали   на   оккупированной   ими   территории   множествоконцлагерей,  предназначенных  для  так  называемого  расового  очищения Европы.

То, что их  узниками  были  дети,  инвалиды,  старики,  совершеннобеззащитные люди, не имело никакого значения для садистов из СС.

Освенцим,Треблинка, Дахау и  Бухенвальд  стали  сущим  адом  на  земле,  где  людейсистематически травили в  газовых  камерах,  морили  голодом,  избивали  изаставляли работать до изнеможения.Чтобы  воплотить  в  жизнь  бредовые   планы   Гитлера,   требовалисьисполнители - люди без жалости, сострадания и  совести.  Нацистский  режимсоздал систему, которая могла произвести их.Некоторые начальники лагерей, в частности Рудольф Гесс  в  Освенциме,непосредственно  не  убивали  заключенных   и   таким   образом   как   быотгораживались от злодеяний, творимых в лагерях.

На суде Гесс гордо заявило   немецкой   изобретательности,   которая   позволяла   поддерживать   висполнителях-палачах иллюзию невиновности в содеянном.Супруги Кох были парочкой, чья изощренность не знала границ.

Эти двое- комендант лагеря и его жена, которая проводила вечера  за  изготовлениемабажуров из  татуированной  человеческой  кожи,  воплощали  в  жизнь  сутьгитлеровской идеи.Переезд Ильзы Кох в Бухенвальд из Саксонии, где она родилась  в  1906году и до войны работала библиотекарем, еще не  дает  ответа  на  то,  чтопревратило обыкновенную женщину в  зверя.  Дочь  чернорабочего,  она  былаприлежной  школьницей,  любила  и  была  любима,  пользовалась  успехом  удеревенских парней, но всегда считала себя выше других, явно преувеличиваясвои достоинства.

И когда ее эгоизм объединился с амбициями эсэсовца КарлаКоха, скрытая извращенность.

Ильзы стала явной.Они познакомились в 1936 году, когда система концентрационных лагерейуже  охватила  всю   Германию.   Штандартенфюрер   Карл   Кох   служил   вЗаксенхаузене.

У Ильзы была любовная связь  с  шефом,  и  она  согласиласьстать его секретарем.Карл родился, когда матери было 34 года, а  отцу,  правительственномучиновнику из Дармиггадта, - 57.

Родители поженились через два месяца послерождения сына.

Отец умер, когда мальчику исполнилось восемь  лет.  Будущийкомендант концлагеря учился плохо.

Вскоре он  ушел  из  школы  и  поступилработать посыльным на местную фабрику.Когда юноше исполнилось семнадцать лет, он записался  добровольцем  вармию.

Первая  мировая  война  уже  полыхала  в  Западной  Европе.  Однаковмешалась мать, и с призывного пункта его  вернули  домой.  В  марте  1916года, в возрасте девятнадцати лет, ему все-таки удалось попасть на фронт.Новобранец  досыта  нахлебался  окопной  жизни  на  одном  из   самыхнапряженных участков Западного фронта.Война для Карла Коха закончилась в лагере для военнопленных,  и,  какмногие другие, он наконец вернулся в разгромленную, озлобленную Германию.Бывшему  фронтовику  удалось   неплохо   устроиться.   Получив   постбанковского служащего, он в 1924 году женился.

Однако через два года  банклопнул, и Карл остался без работы.

Одновременно расстроился  и  его  брак.Молодой безработный нашел решение  своих  проблем  в  нацистских  идеях  ивскоре уже служил в СС.Судьба не единожды сталкивала его с командиром подразделения Мертваяголова Теодором  Эйке,  одним  из  активных  участников  создания  первыхконцентрационных лагерей.Эйке высоко оценил Коха,  написав  о  нем  в  1936  году,  когда  тотвозглавил лагерь в Заксенхаузене: Его способности выше средних.

Он делаетвсе для торжества национал-социалистских идеалов .В  Заксенхаузене  Кох   даже   среди   своих    приобрел   репутациюотъявленного садиста.  Тем  не  менее  именно  эти  качества  помогли  емузавоевать сердце Ильзы.

И в конце 1937 года состоялась брачная  церемония.Счастливая пара объединила свои усилия на службе дьяволу.Средневековые пыткиСадистские наклонности Коха не замедлили проявиться,  как  только  онприступил  к  исполнению  своих  обязанностей.  Комендант  лагеря  получалогромное удовольствие, стегая заключенных бичом, по  всей  длине  которогобыли вставлены кусочки бритвы.

Он  ввел  в  обиход  тиски  для  пальцев  иклеймение каленым железом.

Эти средневековые пытки применялись за малейшиенарушения лагерных правил.Начальство главного управления безопасности  рейха,  поощряя  системуконцентрационных лагерей, выдвинуло кандидатуру Коха на повышение.

В  1939году ему было поручено организовать концентрационный лагерь в Бухенвальде.На новое место службы комендант отправился вместе с женой.Бухенвальд  считался  исправительным   лагерем,  как   и   все   егопредшественники.

Предназначение лагеря изменится к середине  войны,  когдагитлеровская программа уничтожения  людей  будет  окончательно  введена  вдействие.Впоследствии Бухенвальд, как и  Освенцим,  имел  двойное  назначение.Тех, кто был болен, слаб или слишком мал, чтобы работать, сразу отправлялина смерть.

Тех, кто казался подходящим  дня  работы  на  рейх,  заставлялитрудиться в нечеловеческих условиях на производящей вооружение фабрике  пососедству с лагерем.

Скудный рацион и непосильный труд неизбежно приводилиузников к смерти.В  то  время  как  Кох  упивался  властью,  наблюдая  за   ежедневнымуничтожением людей, его жена испытывала еще большее  удовольствие  от  мукзаключенных.

В лагере ее боялись больше самого коменданта.Садистка обычно прохаживалась по лагерю, раздавая удары плетью любомувстречному в полосатой одежде.

Иногда брала с  собой  свирепую  овчарку  иприходила в восторг, натравливая собаку на беременных женщин или узников стяжелой  ношей.  Неудивительно,  что  заключенные  прозвали  Ильзу  сукойБухенвальда .Когда измученным вконец узникам казалось, что уже не существует болеестрашных истязаний, садистка изобретала новые  зверства.  Она  приказывалазаключенным мужчинам раздеться.

Те, у кого не  было  татуировки  на  коже,Ильзу  Кох  мало  интересовали.  Но  когда  она  видела  на  чьем-то  телеэкзотический узор, в глазах садистки вспыхивала плотоядная усмешка.

А  этоозначало, что перед ней - очередная жертва.Позже Ильзу Кох прозвали фрау Абажур .

Она  использовала  выделаннуюкожу  убитых  мужчин  для  создания  разнообразной  домашней  утвари,  чемчрезвычайно гордилась.

Наиболее подходящей для поделок она  находила  кожуцыган и русских военнопленных с наколками на груди и спине.

Это  позволялоделать вещи весьма декоративными .

Особенно Ильзе нравились абажуры.Один  из  узников,  еврей  Альберт  Греновский,  которого   заставилиработать  в  патологоанатомической  лаборатории  Бухенвальда,  рассказывалпосле войны, что отобранных Ильзой заключенных с татуировкой доставляли  вдиспансер.

Там их убивали, используя смертоносные инъекции.Был только один  надежный  способ  не  попасть  суке   на  абажур  -изуродовать себе кожу или  умереть  в  газовой  камере.  Некоторым  и  этоказалось благом.Тела,    имеющие    художественную    ценность ,    доставляли     впатологоанатомическую лабораторию, где их обрабатывали спиртом и аккуратносдирали  кожу.  Затем  ее  высушивали,  смазывали  растительным  маслом  иупаковывали в специальные пакеты.А Ильза  тем  временем  совершенствовала  свое  мастерство.  Из  кожизаключенных она стала шить перчатки и ажурное нижнее  белье.  Татуировку,украсившую трусики Ильзы, я видел на спине одного цыгана из моего  блока ,- рассказывал Альберт Греновский.По-видимому, изуверские развлечения Ильзы Кох сделались модными средиее  коллег  в  других  концентрационных  лагерях,  которые   множились   внацистской империи как грибы.

Для нее было удовольствием переписываться  сженами комендантов других лагерей и давать им  подробные  инструкции,  какпревратить человеческую  кожу  в  экзотические  переплеты  книг,  абажуры,перчатки или скатерти для стола.Это людоедское ремесло не осталось не замеченным властями.

В  конце1941 года супруги Кох предстали перед судом СС в Касселе  по  обвинению  в чрезмерной жестокости и моральном разложении .

Пытки и убийства были  дляэсэсовцев  нормальным  явлением.  Но  получать   от   этого   удовольствиелицемерная  нацистская  Фемида  считала  безнравственным .   Крестоносцам третьего рейха не хотелось публично выступать в роли садистов.

Разговорыоб абажурах и книгах просочились из лагеря и  привели  Ильзу  и  Карла  наскамью подсудимых, где  они  должны  были  держать  ответ  за  превышениевласти .Однако в тот раз садистам удалось избежать наказания.

Суд решил,  чтоони стали жертвой оговора со стороны  недоброжелателей.  Бывший  комендантнекоторое время был советником   в  другом  концентрационном  лагере.  Новскоре супруги-изуверы вновь вернулись в Бухенвальд.

И только в 1944  годусостоялся суд, на котором садистам не удалось уйти от ответственности.Карл Кох предстал перед военным трибуналом по  обвинению  в  убийствеэсэсовца, который  неоднократно  жаловался  на  наглые  вымогательства  состороны коменданта лагеря.

Обнаружилось, что  большая  часть  награбленныхценностей вместо того, чтобы поступить в сейфы рейхсбанка в Берлине, оселав виде астрономических сумм на секретном счете супругов Кох в  швейцарскомбанке.Карл  Кох  вырывал  у  мертвых  золотые  коронки,  у  живых   отнималдрагоценности, обручальные кольца и деньги, которые они пытались  спрятатьв одежде.

Таким  образом  комендант  лагеря  рассчитывал  обеспечить  своепослевоенное благосостояние.

Кох был преданным нацистом, но еще  более  онбыл предан себе и  понимал,  что  Германия  проигрывает  войну.  КомендантБухенвальда не собирался погибать вместе с третьим рейхом .

Но он не учелодного: не пытки и убийства, а воровство являлось в глазах высших чинов ССсамым тяжким преступлением.Нацисты отыскали пастора, который должен был  дать  показания  противКоха на заседании трибунала.

Свидетеля держали под  бдительной  охраной  втюрьме.

Непостижимо, но он был найден убитым в своей  камере  за  день  досудебного заседания.

Но эта смерть означала конец и для подсудимого  КарлаКоха: во внутренностях пастора при вскрытии был обнаружен цианистый калий,и стало ясно, кто и почему убил свидетеля.Последние дни БухенвальдаКох, обвиненный еще и в убийстве пастора, был приговорен  к  смертнойказни.

Закрытый трибунал  СС  заслушал  судью  Конрада  Моргена,  который,получив полномочия  от  Гиммлера,  ездил  в  Бухенвальд  для  установлениявиновности коменданта в кражах.

Он обнаружил свидетельства  многочисленныхпреступлений обвиняемого.

Была найдена крупная сумма денег,  спрятанная  уКоха под кроватью, - эти деньги он реквизировал   у  заключенных.  Бывшийкомендант умолял, чтобы ему дали шанс искупить вину в  штрафном  батальонегде-нибудь на Восточном фронте.

Эта просьба была отклонена.Репутация Коха оказалась ниже предела, допускаемого  даже  нацистской моралью .

И в холодное апрельское утро 1945 года, буквально за  несколькодней до освобождения лагеря союзными войсками, Карл Кох был расстрелян  водворе того самого лагеря, где  он  совсем  недавно  распоряжался  тысячамичеловеческих судеб.Овдовевшая Ильза была виновна в неменьшей степени, чем ее муж.

Многиезаключенные  считали,  что  Кох  совершал  преступления  под   дьявольскимвлиянием своей жены.

В глазах же СС вина ее была  незначительна.  Садисткуосвободили из-под стражи.Тем не менее она не вернулась в Бухенвальд.  Незадолго  до  окончаниявойны  преступница  уже  находилась  на   родительской   ферме   рядом   сЛюдвигсбергом.Но ее имя не было забыто  теми,  кто  выжил.  Известный  американскийрадиокомментатор Эдвард Мэрроу потряс слушателей рассказом о том,  что  онувидел, когда союзные войска освободили Бухенвальд: Мы достигли  главноговхода.

Заключенные сгрудились за  колючей  проволокой.  Едва  мы  миноваливорота,  как  вокруг  меня  собралась  толпа   людей,   которые   пыталисьдотронуться до меня.

Они были в лохмотьях.

Смерть уже дохнула на  них,  ноони улыбались одними глазами.

Когда я добрался до бараков и вошел  в  одиниз них, то услышал слабые аплодисменты узников, уже неспособных  поднятьсяс нар.

Я вышел во двор.

Один человек на моих глазах  упал  замертво.  Людипредставляли собой скелеты, обтянутые кожей...

Дети цеплялись за мои  рукии смотрели на меня как на чудо.

Мужчины подходили и пытались заговорить сомной.

Здесь были люди со всей  Европы.  Многие  больные  вообще  не  моглидвигаться.

Я спросил о причине  смерти  упавшего  человека.  Врач  сказал: Туберкулез, голод, физическая усталость и полная утрата воли к жизни .Умоляю поверить в то, что я рассказал о Бухенвальде.

 Но  это  толькомаленькая часть огромной правды, которую мир будет постигать долгие годы .Против чего стоит воеватьГенерал  Эйзенхауэр  приказал,  чтобы  80-я  дивизия,   освобождавшаяБухенвальд, увидела страшную картину своими глазами.

Они, может быть,  незнали, за что воевали, - заметил он, - но сейчас, по крайней мере,  видят,против чего стоит бороться .Американцы пытались постигнуть  смысл  такого  массового  истреблениялюдей.

Тем, кто принимал  в  этом  активное  участие,  не  пришлось  долгооставаться в тени.

В  дни,  последовавшие  за  освобождением  Бухенвальда,постоянно всплывали два имени.После крушения третьего рейха Ильза Кох пряталась, зная, что властиловят более крупную рыбу в СС и гестапо.

Она находилась на свободе до 1947года, когда правосудие наконец настигло ее.До суда бывшую нацистку содержали в тюрьме.

Сорокалетняя  Ильза  былабеременна от немецкого солдата.

В Мюнхене она предстала перед американскимвоенным трибуналом, чтобы отвечать за свои преступления.Несколько недель  множество  бывших  заключенных  с  горящими  гневомглазами приходили в зал судебного заседания,  чтобы  рассказать  правду  опрошлом Ильзы Кох. Кровь более пятидесяти тысяч жертв Бухенвальда на ее руках, - заявилпрокурор, - и тот факт, что эта женщина  в  данный  момент  беременна,  неосвобождает ее от наказания .Американский генерал  Эмиль  Киль  зачитал  приговор:  Ильзе  Кох  -пожизненное заключение .Попав в тюрьму, Ильза сделала заявление, в котором уверяла, что  былатолько слугой режима.

Она отрицала изготовление  вещей  из  человеческойкожи и утверждала,  что  была  окружена  тайными  врагами  рейха,  которыеоговаривали ее, пытаясь отомстить за служебное усердие.В 1951 году в жизни Ильзы Кох наступил перелом.

Генерал Лусиус  Клей,верховный комиссар  американской  оккупационной  зоны  в  Германии,  своимрешением поверг в шок мир по обе стороны Атлантики - как  население  своейстраны, так и федеративной  Республики  Германии,  возникшей  на  обломкахповерженного третьего рейха .

Он подарил Ильзе Кох свободу,  заявив,  чтоимеются лишь несущественные  свидетельства   того,  что  она  приказывалакого-нибудь  казнить,  а  ее  причастности  к  изготовлению   поделок   изтатуированной кожи нет доказательств.Когда военная преступница была освобождена, мир отказался поверить  вобоснованность этого решения.

Больше всех возмутился вашингтонский адвокатУильям Денсон, который был обвинителем на суде, приговорившим Ильзу Кох  кпожизненному заключению.

Он говорил от имени миллионов  мертвых  и  живых: Это  чудовищная  ошибка  правосудия.  Ильза  Кох  была  одной  из   самыхотъявленных садисток среди нацистских преступников.

Невозможно  подсчитатьколичество людей, желающих свидетельствовать против нее не только  потому,что она была женой коменданта лагеря, но и потому, что это проклятое Богомсущество .Однако фрау Кох не суждено  было  насладиться  свободой.  Как  толькоИльза вышла из американской военной тюрьмы в Мюнхене, она была  арестовананемецкими властями и снова посажена за решетку.ВозмездиеФемида новой Германии, стремясь как-то  загладить  вину  за  массовыепреступления  нацистов,  незамедлительно  посадила  Ильзу  Кох  на  скамьюподсудимых.

Баварское министерство юстиции занялось поиском бывших узниковБухенвальда, добывая новые доказательства, которые позволили  бы  заперетьвоенную преступницу в тюремной камере до конца ее дней.240 свидетелей давали показания в суде.

Они рассказывали о злодеянияхсадистов в нацистском лагере смерти.

На этот раз Ильзу Кох  судили  немцы,во имя которых нацистка, по  ее  убеждению,  верно  служила  фатерланду .Военная преступница вновь была приговорена к пожизненному  заключению.  Ейбыло твердо заявлено, что на  этот  раз  она  не  сможет  рассчитывать  накакое-либо снисхождение.В 1967 году в письме сыну Уве, которого  Ильза  родила  вскоре  послепервого приговора, она с возмущением сетовала на  то,  что  стала  козломотпущения за чьи-то грехи, в то время как многим  важным  особам  удалосьизбежать наказания.

Однако в этих письмах не было и тени раскаяния.В тот год 1  сентября  в  камере  баварской  тюрьмы  она  съела  свойпоследний шницель с салатом,  написала  прощальное  письмо  сыну,  связалапростыни и повесилась.

Сука Бухенвальда собственноручно  свела  счеты  сжизнью.Никому,  пожалуй,  не  пришло   бы   в   голову   искать   оправданиябухенвальдским палачам, но один человек решил сделать это в 1971 году.

УвеКохлер,  взяв  девичью  фамилию  матери,  попытался  в  судебном   порядкевосстановить недоброе имя Ильзы  Кох .  Он  обратился  с  прочувствованнымписьмом в газету  Нью-Йорк  тайме :  Так  как  пересмотр  дела  в  судахЗападной  Германии  фактически  невозможен,  я  подумал,  что  американцы,приговорившие мою мать к пожизненному заключению, должны знать ее истиннуюисторию .Уве родился в 1947 году.

Своим появлением на свет он обязан случайнойсвязи Ильзы и бывшего немецкого солдата в Лавдебергской  тюрьме.  Мальчикасразу же направили в один из баварских приютов - первый из многих, которыеон пройдет, пока вырастет, оставаясь в полном неведении, кто его  родителии живы ли они.Никакого снисхождения!В восемь лет Уве случайно увидел  свое  свидетельство  о  рождении  сименем матери и запомнил его.

Через одиннадцать лег юноша прочитал в однойгазете заголовок: Нет снисхождения Ильзе Кох .  Назначенный  государствомопекун подтвердил, что речь идет о матери Уве.На Рождество 1966 года он впервые посетил  свою  мать  в  Лавдеберге. Для меня она не была сукой Бухенвальда , - говорил  Уве.  -  Я  был  радвстрече с матерью .

Он продолжал навещать мать  вплоть  до  того  момента,когда она покончила с собой.Уве говорил: В разговоре с ней я всегда избегал упоминаний о  войне.Она сама касалась этой темы, отрицала свою  вину  и  говорила,  что  сталажертвой вероломства.

Я не обсуждал эти вопросы  более  детально,  так  какбыло ясно, что это для нее болезненно.

Я хотел, чтобы она надеялась на то,что после 20 лет тюрьмы ее выпустят.

Мне трудно  представить  себе  ее  вовремя войны.

Я не убежден в том, что она была невиновной.

Но чувствую, чтосистему концентрационных лагерей она приняла подобно многим, кто  не  умелили не мог противостоять этому.

Она была охвачена истерией времени .Историки и психиатры нередко возвращаются  к  феномену   Ильзы  Кох,погрузившейся в бездну самого  тяжкого  греха  на  земле,  и  сходятся  вомнении,  что  у  этой  женщины  изначально  был   целый   букет    дурныхнаклонностей.Но историк Чарльз Лич с этим не согласен: До Карла Коха и после негоу Ильзы не  наблюдалось  той  жестокости,  которой  она  прославилась   вБухенвальде.  Ее  безумие,  если  таковое  действительно   было,   вызваноисключительно связью с этим мужчиной.

С его смертью,  кажется,  колдовскиепуты спали.

Возможно, если бы они не встретились как поистине  дьявольскиепартнеры, не случилось бы и того, что произошло .С  этим  утверждением,   впрочем,   трудно   согласиться.   Роковые совпадения здесь ни при чем.

Дело не столько в личных качествах  того  илииного     нацистского     преступника,     сколько      в      преступном,человеконенавистническом  характере  самой  нацистской  системы.  То,  чтопроизошло  с  ней  и  ее  обслуживающим  персоналом ,   вовсе   не   былослучайностью.

Так распорядилась История.