«Я хотел, чтобы люди боялись спать, боялись жить»

Библиотека - Кровавая биография

Прибыв к своей любовнице Анне Козак, Оноприенко несколько дней жил внешне счастливой семейной жизнью.

И вдруг он предпринимает совершенно нестандартный шаг: 17 января 1996 года наносит повторный ужасный визит в Братковичи.

Свои мотивы Оноприенко объяснял суду так: «Я не могу объяснить, почему, но какая-то сила направила меня в Братковичи.

В ночь перед этим убийством я видел сон, что попы мне несут золото.

Я решил убить священника.

Если совершается несколько одинаковых убийств, то потом люди начнут бояться, отдадут все сами и еще укажут, кого можно ограбить.

Именно с целью запугивания людей я и решил совершить убийство.

Мне нужно было убить в Братковичах второй раз, чтобы испугать людей, испугать церковь.

Я хотел, чтобы люди боялись спать, боялись жить.

Корыстных целей не преследовал, я не хотел грабить, конкретного плана у меня не было...».

В этом было что-то мистическое - убийца уже не в первый раз полностью доверился своему сну.

В то же время повторный приезд в Братковичи был чрезвычайно дерзким - ведь Оноприенко там могла уже ждать засада.

И во второй раз в Братковичах «серийник» действовал по уже обкатанной схеме - то, что его могли вычислить по почерку, убийцу, казалось, больше не волновало.

Уже на допросе Оноприенко равнодушно и подробно расскажет о совершенных им убийствах: «Приехав в Городок вечерней электричкой, я, как и в первый раз, отправился в Братковичи пешком.

Придя туда часам к 11 вечера, покрутился по селу, присмотрел дом возле церкви.

Я думал, что там живет священник («вещий» сон убийцу подвел - священник местного греко-католического костела жил в другом селе - авт.).

Зашел во двор, посидел немного в летней кухне.

Потом начал взламывать дверь дома.

Она не поддавалась, я разбил стекло, просунул руку внутрь и снял верхний и нижний засовы.

Меня не волновало, что люди в доме, услышав, что к ним кто-то ломится, кричали и метались по дому.

В руках я держал обрез.

Кстати, я предполагал, что у хозяина может быть оружие.

Он мог бы выстрелить в меня, точно так же, как и я в него.

На веранде мне попалась бабка.

Увидев меня, она убежала.

Я зашел в комнату, сказал им, как обычно: «Деньги!» - и, не дожидаясь ответа, выстрелил в старого деда и молодого мужчину.

Выбежав во двор и перезарядив обрез, я снова вбежал в дом и на этот раз выстрелил в молодую женщину, которая рыдала над трупом мужа.

Потом я выстрелил в мальчика.

Меня удивило, что после выстрела - ему выбило левый глаз - он продолжал стоять и кричать: «Мама, мама!».

Мне самому стало муторно от его вида.

Я поскорее выбежал во двор, перезарядил обрез и вернулся.

Мальчик продолжал кричать.

Я выстрелил в упор и убил его.

Потом я пошел по дому, отыскал под кроватью в дальней комнате бабку, вытащил ее.

Еще раз спросил, где деньги.

Старуха повела меня к шкафу и достала замотанные в целлофан два или три миллиона мелкими купюрами.

Взяв деньги, я выстрелил и в нее.

Потом собрал кое-какие вещи: мужские сорочки, детскую куртку, снял обручальные кольца с мужчины и женщины.

Уходя из дому, вытащил из кровати соломенный матрас и поджег его.

Возвращался в Городок я по полю.

Хотел, чтобы милиция заметила мои следы и поняла, что я работаю один.

Еще я хотел, чтобы они поняли, что преступник ездит на электричке, и искали там.

Но меня никогда не проверяли.

Паспорта у меня не было, зато я постоянно носил с собой обрез.

Он был у меня вместо паспорта.

Если бы кто попросил предъявить паспорт, я бы достал обрез, я бы стрелял.

Идя вдоль шоссе, я заметил вдалеке впереди себя мужчину и женщину.

Ветер доносил их разговор.

Они говорили о каких-то домашних делах.

Не знаю, зачем мне понадобилось их убивать.

Я видел, что это колхозники, и они идут на работу.

Наверняка у них ничего не было.

Также мне не нужно было их убивать как свидетелей - ведь они меня не видели.

И все-таки я догнал их.

Я хотел побыстрее выполнить форму креста и в мае уехать за границу.

Подбежав к ним на расстояние пять-семь метров, крикнул: «Деньги!» и выстрелил в мужчину.

После второго выстрела женщина - на вид ей было лет 40 - еще оставалась жива.

По шоссе проехала мимо пожарная машина, она спешила в Братковичи на пожар.

К счастью, я успел оттащить тела подальше от дороги.

Когда я тащил женщину за ноги, она просила меня ее пожалеть, говорила, что у нее двое маленьких детей и что она никому не скажет.

Но я оттащил ее к кустам и выстрелил в упор.

Чтобы запутать милицию, взял простую холщовую сумку и медное кольцо с руки.

Их я выбросил недалеко от Городка.

Там же снял и выбросил забрызганные кровью верхние штаны - когда я ехал на убийство, то всегда поверх своей обычной одежды надевал что-нибудь, что можно тут же выбросить.

Потом я на электричке поехал к Анне».

А утром 17 января 1996 года в селе Братковичи Львовской области были найдены мертвыми в своем сгоревшем доме пять членов семьи Пилатов: пенсионеры Ольга Ивановна и Владимир Иванович, их единственный сын Игорь, невестка Леся и шестилетний внук Олежка.

Когда пожарные загасили рвущееся из окон дома пламя, тела погибших с трудом узнали даже родственники.

10-летняя Алена, сестра Олежки, осталась круглой сиротой.

Провидение спасло ее: девочка заночевала у бабушки, маминой матери.

Спустя некоторое время милиция установила, что смерть несчастных наступила в результате огнестрельных ранений.

В то же утро недалеко от дороги, ведущей от Братковичей к Городку, нашли еще два тела - 55-летнего Степана Захарко и 29-летней Галины Кунджелы.

У обоих остались сиротами по двое детей.