БРАТКОВИЧИ: ПЕРВЫЙ ЗАХОД

Библиотека - Кровавая биография

Почти всегда убийства Оноприенко сопровождались грабежом.

Но не на все преступления его толкали корыстные мотивы, иногда ограбление было как бы сопутствующим.

Как уже упоминалось, убийца был очень склонен к мистике, в общем все его мировосприятие было мистическим.

В конце декабря двоюродный брат Оноприенко Петр, у которого убийца тогда проживал, вместе с женой собрался к женщине-экстрасенсу, живущей в Братковичах.

У жены брата болели ноги, и супруги решили обратиться за помощью к знахарке - вдруг поможет? Оноприенко присутствовал при разговоре и сильно заволновался: «Нечего жену по знахаркам таскать, веди ее к врачам в поликлинику».

Наверное, опасался, что по «негативной энергетике», которой были «заражены» брат и его жена, экстрасенс «вычислит», что у них проживает убийца и выдаст его милиции.

Так Петр невольно натолкнул Оноприенко на мысль нанести смертельный «визит» в Братковичи.

29 декабря 1995 года Оноприенко сел в электричку и приехал в поселок Городок, расположенный в тридцати километрах от Львова.

Оттуда пешком добрался до села Братковичи.

Там в ночь с 29 на 30 декабря и позже, во время второго «захода» в январе 1996 года, он совершит самые жестокие убийства в своей карьере «серийника».

Уже на суде Оноприенко будет спокойно и лаконично повествовать о своих «подвигах»: «29 декабря я находился у брата в городе Яворове.

Сел на электричку и приехал в Городок.

Сначала прошелся по улицам.

Увидел, что впереди идет женщина, я - за ней, чтобы подкараулить.

В это время дорогой проезжал «Мерседес», она остановила автомобиль и уехала.

А я пошел пешком в село Братковичи.

Я хотел найти там и убить знахарку.

Вообще-то я хотел убить попа и бабку-экстрасенса, чтобы показать, что они не вечны и у них нет прикрытия ни от Бога, ни от черта.

А про эту бабку в Братковичах я узнал от брата и боялся, что она может указать милиции на меня.

Было часов 11 вечера.

Навстречу мне прямо в центре села возле какого-то явно нежилого здания (потом оказалось, что это был клуб) шел молодой мужчина.

Мы разминулись, но потом я его окликнул: «Давай деньги!» Он засмеялся, «послал» меня и пошел своей дорогой.

Я выстрелил сзади ему в затылок метров с 30-ти.

Потом подошел поближе и выстрелил еще раз, уже в лицо.

Когда я стрелял второй раз, он был жив и меня видел.

Увидев, что с той же стороны идет еще какой-то мужчина, я оттащил тело подальше от дороги и засунул его между стеной здания и стоящим рядом автобусом - с таким расчетом, чтобы утром водитель, не заметив трупа, переехал его.

Мне надо было бы убить и этого прохожего - какой-никакой свидетель.

Но мне показалось, что он то ли пьяный, то ли больной.

Он меня не заметил.

И я его не убил.

Проходя дальше по улице, я увидел старика, сидящего на ступенях дома.

Сказав пару фраз в сторону, чтобы он подумал, что я не один, я прошел мимо.

Его мне тоже почему-то не захотелось убивать...

Убедившись, что все спокойно, я вернулся к припрятанному трупу.

Снял с него обручальное кольцо, нашел при нем деньги - около двух миллионов карбованцев, взял сумку.

В сумке оказалось два килограмма сахара и несколько головок чеснока.

Я выбросил сумку через забор в чей-то огород.

Кольцо потерял метров через двадцать.

Я пошел дальше, вдоль железнодорожного полотна.

На краю села я заметил дом в районе новостроек, в котором ярко горели окна и были видны люди.

Я подошел поближе.

Около часа я наблюдал за ними через окно.

Затем вошел внутрь с обрезом и снова сказал: «Давайте деньги!».

Они засмеялись - наверное, подумали, что я шучу.

Поняв, что я не шучу, хозяин схватился за молоток.

Я убил его выстрелом в голову.

Женщины (а там были его жена и две взрослые девушки) пообещали принести мне деньги из другого дома.

Но я отказался.

Выстрелил в грудь его жене и выбежал на улицу перезарядить обрез.

Обрез я всегда перезаряжал на улице - во-первых, чтобы убедиться, что на выстрелы не бегут соседи, во-вторых, не хотел оставаться перед хозяевами безоружным: вдруг у них где-то припрятано оружие.

Когда я жил в Днепрорудном, у меня возле кровати всегда стояла заряженная винтовка.

Попробовал бы меня кто-нибудь ограбить! Вернувшись в дом, я выстрелил еще раз в женщину и одну из девчонок.

Другая пыталась убежать, кинулась в другую комнату.

Я снова вышел на улицу, перезарядил ружье и вернулся в дом.

Убедившись, что все мертвы, я собрал вещи в три полиэтиленовых пакета: обручальные кольца, сережки с женщин, мужскую шапку, куртку, несколько детских курток.

Потом вытряхнул из шкафа ворох каких-то бумаг, документов и поджег их.

Выйдя на улицу, я некоторое время наблюдал, как разгорается пожар.

Потом пешком пошел в Городок.

Обрез нес в одном из пакетов.

Из села я возвращался заснеженным полем.

Старался, чтобы видели - работаю один, - ступал в свои же следы.

Так делают волки.

Я и чувствовал себя волком.

Проходя по райцентру, увидел, как возле пожарной части суетятся люди - собираются ехать на пожар...».

(Мария Василь.

«Я не просто убивал людей, я охотился на них, как зверь на зверей»// Факты.- 25/12/1998).

На этот раз убитыми оказались 33-летний охотник Михаил Малиновский (убит первым в полночь на улице в центре Братковичей) и члены семьи Кричковских-Галушко: 28-летний Петр и 24-летняя Мария Кричковские, а также две сестры Марии, 19-летние близняшки Леся и Мирося Галушко.

Ворвавшись в Братковичи, как ночной демон, убийца несколькими выстрелами оборвал человеческие жизни, свершил судьбы простых и честных людей, живших своими горестями и радостями.

Вдова Малиновского Мария Антоновна вспоминала: «Мой муж родился 5 марта 1962 года.

Окончил Рава-Русское училище и работал столяром в г.

Городок в доме быта.

Потом с товарищем работал сторожем в Братковичах.

Мы с мужем воспитывали двух дочерей.

Сегодня Иванне уже 14, а Оксане - 10.

Помню, в тот трагический день ко мне пришли соседи и говорят: нашли в Братковичах мертвого мужчину.

Я тогда не обратила на это внимания.

Знала, что муж на дежурстве, а то, что не вернулся вечером домой, я подумала, что он остался на смену вместо товарища.

Мы с ним прожили вместе 13 лет и понимали друг друга.

Михаил был очень порядочным.

За два последних года мы похоронили его сестру, брата, маму.

Зашла соседка в тот день и говорит: пойдем посмотрим на труп, говорят, какого-то мужчину убили в центре села.

Я ответила, что за два года столько насмотрелась трупов, что идти смотреть не хочу...

Снова пришла озабоченная соседка и сказала, что надо пойти посмотреть.

Я не выдержала и побежала.

На улице полно людей, милиция не пускает.

Смотрю на того мужчину, а у него сапоги такие же, как у моего Михаила, новые, и штаны зеленые.

Следователь сказал, что стреляли в него после 11 часов вечера.

Пуля пронзила голову...

Потом выяснилось, что этим неизвестным был Оноприенко».

Когда у вдовы Малиновского спросили, мог ли он поступить так, как рассказывал Оноприенко - засмеяться и пойти прочь, Мария ответила, что да, такой уж имел характер - веселый и немного беспечный.

Дом в районе новых коттеджей, где произошло преступление, принадлежал супругам Петру и Марии Кричковским.

Они поженились, когда Марии было 19, а Петру 23 года.

Четыре с половиной года прожили у родителей жены, и все это время строили свой собственный дом - мечтали зажить отдельно.

Подрастали дети: трое, старшему Игорьку - 2 года 8 месяцев, а сестрам-близняшкам Ирочке и Галочке - 1 год и 8 месяцев.

Наконец к концу декабря 1995 года новый дом был готов.

Откладывать новоселье на январь супруги не захотели: перебираться на новое место в високосный год считается нехорошей приметой.

Поэтому Кричковские торопились.

Вечером 30 декабря они отправились в коттедж, чтобы сделать последние приготовления: повесить шторы, расставить мебель, положить ковры.

На следующий день хотели отпраздновать новоселье.

Помогать новоселам в приятных хлопотах пришли родственники - старший брат Марии и ее младшие сестры, близняшки - 19-летние Леся и Мирося.

Малыши остались ночевать у родителей.

Работы было много.

Почти в полночь брат Марии, устав, отправился домой.

Остальные обещали быстренько закончить дела и тоже подойти...

Отец убитых Мироси и Леси Ярослав Михайлович Галушко вспоминал о трагедии в Братковичах так: «С утра 29 декабря две мои дочери Мария и Леся поехали во Львов на рынок, купить подарки на крестины.

Зять Петро всю неделю был в больнице, пролежал с ангиной.

В пятницу выписался домой.

Пришел ко мне в обед и сказал: «Нужно перевезти мебель в новый дом».

Мы вдвоем перевезли шкаф.

Вечером я и сын пошли к ним в гости.

Я занес образ (икону) в новый дом и вернулся домой.

Вечером моя дочь Леся чистила рыбу, а потом обратилась ко мне: «Отец, заведите меня к сестре, темно, я боюсь...» Я тогда еще пошутил: «Если боишься, не иди».

И все-таки она пошла...

А я в это время уснул.

Сын Владимир вернулся в половине первого и лег спать.

Моя жена проснулась в четыре и говорит мне: «Ярослав.

Детей нет дома...».

Я отодвинул шторы на окне и посмотрел на дом дочери.

Света в окнах не было.

Позже оделся и пошел к ним.

Подошел к дому и вижу - стоит какая-то машина, я еще подумал, что зять привез газовый баллон.

А это была пожарная машина.

«Живы ли мои дети?» - спросил.

Пожарный ответил: «К сожалению, поздно приехали».

Я побежал домой и рассказал все сыну Владимиру.

Пришли мои сватья, и мы опять пошли к месту трагедии.

Мне хотелось увидеть своих детей.

Когда зашел в комнату, увидел, что в одной лежала обгоревшая Леся, в другой Мирося и Марийка, а рядом - зять Петро...

Я начал плакать и меня забрали оттуда...».

(Петр Тарасюк.

«Трагедии в Братковичах...»//Высокий замок.

- 13/11/1998).

Все было так, как и описал отец потерпевших.

Утром 30 декабря, когда пожарные потушили пылающий дом, внутри нашли четыре обгоревших трупа с огнестрельными ранениями головы и груди.

Лесю нашли на кухне, она до кости прокусила себе пальцы от страха перед убийцей, преследовавшим ее.

Из ее уха он вырвал сережку, которую тут же выбросил - украшение было простой бижутерией.

У старшей сестры Марии отрубил палей с обручальным кольцом.

По селу тем временем пошел упорный слух, что преступления убийца совершал не один, что он и его сообщник ходят где-то на свободе - непойманные и безнаказанные...

По Братковичам расползался страх, а Оноприенко тем временем спешил в Яворов - встречать Новый год вместе в новой пассией Анной и ее детьми